Как и было обещано, журнал «Промышленность и безопасность» публикует рассказы Алексея Николаевича Богдаева, ветерана Великой Отечественной войны.

Мы жили на Дальнем Востоке. Тогда Транс­сибирская магистраль была еще однопутной. Отец работал на небольшой станции Мухин- ская и участвовал в строительстве второй (па­раллельной) железной дороги. Нам было по одиннадцать лет, когда меня и Федю Румянце­ва наградили денежной премией и путевками в детский санаторий «Лазурь».Мы шли после рыбалки до­мой с удочками на пле­чах. В котелках плескались рыбки. Был жаркий день, и мы хотели есть. Дош­ли до железнодорожного полотна. Оста­валось километра два пути - и мы до­ма!.. Подошли. Видим: между рельсами горят сухие промасленные шпалы. Вероятно, недавно прошел по­езд, из паровоза выбросили золу с не- сгоревшими угольками. Небрежность паровозного кочегара привела к воз­горанию более сорока шпал... Мы с дру­гом вылили воду из котелка - беспо­лезно! Горстями засыпали огонь песком, но шпалы вовсю горели под рельсами. Мы поняли, что рельсы без опоры мо­гут разойтись, и тогда поезд сойдет с рельсов, произойдет крушение.

Федя! Оставайся, туши! Если по­езд - маши рубашкой над головой! Я по­бегу на станцию, - крикнул я, весь мо­крый от пота на жаре.

Сначала бежал быстро, стало пока­лывать сердечко, не хватало воздуха! На ходу бросил рубашку и продолжал бе­жать. Добежал до стрелочной будки. Крик­нул женщине:

Скорее дежурному! Там - пожар! Шпалы горят! - показал рукой и побе­жал дальше, к вокзалу.

Видимо, стрелочница сразу позвони­ла, потому что на вокзале уже готовили ручную платформу. Я коротко объяснил, сел рядом с тремя рабочими, и мы пом­чались к месту пожара.

Федя, колотивший пламя ветками, увидев нас, очень обрадовался.

Дежурный по станции сработал опе­ративно: поезда задержали, и аварии уда­лось избежать. Рабочие потушили пожар, а вскоре пришла дрезина со шпалами.

Начались ремонтные работы.

Нас с Федей привезли на станцию. Мы рассказали все, что случилось, и об этом ЧП писали в газете «Гудок». А в шко­ле нас считали героями. На пионерской линейке вручили новенькие красные гал­стуки.

Отец гордился мной и говорил: «Вы­растишь, сынок, станешь водить поезда! Машинистом будешь!»

Сухари спасли фронт

Ветеран труда Степанида Петрова вспоминала:

- Во время Великой Отечественной войны на Урале, в глубоком тылу, всюду висели платы: «Все для фронта! Все для победы!». И мы старались, сколько бы­ло сил.

Я работала на единственном хлебо­заводе, где сушили сухари для нужд фрон­та и в мешках отправляли на станцию для загрузки вагонов. Это был тяжелый труд в две смены по двенадцать часов еже­дневно! Уставали так, что валились с ног. Мы понимали - всем тяжело, и рабочим и фронтовикам, поэтому не жаловались и не стонали. Дело делали.

Иногда наталкивались на нерешен­ные проблемы: кончился уголь, и нет дров! А сухари делать надо. Заведую­щая производством Валентина Никола­евна взмолилась: «Бабоньки! Где хоти­те - доставайте дрова! Хоть сами в печь лезьте! Срывать поставку сухарей нель­зя... Там вагон ждет. Обещали привезти уголь, да вот транспорта все нет.»

Вся бригада замерла. Что будем де­лать? Где взять дрова?

Вдруг тетушка Надя, наш бригадир, шагнула вперед: «Наташа, Оля, Нина, одевайтесь! Берем топоры и веревки! Пош­ли за мной!»

Кто-то стал возражать, куда, мол, на ночь глядя?.. « И ты, Светка, с нами», - махнула бригадир рукой.

И мы пошли! В окнах света нет. Толь­ко снег похрустывает под ногами... А вот и старый, покосившийся забор, еле дер­жится на столбиках. Повалили, веревка­ми поволокли по снегу. Есть дрова!

Так мы к утру подготовили очеред­ную партию сухарей для фронта. Утрен­няя смена тоже проявила находчивость: они спилили телеграфный столб с чашеч­ками, но без проводов. Видимо, никому не нужен был!

А когда привезли уголь - все лико­вали и шутили: фронт спасен! Без суха­рей не останется!

Валентина Николаевна тоже радова­лась и хвалила нас: «С вами не пропа­дешь! Молодцы, бабоньки! Сухарики бу­дут!»

...Ветеранам труда приятно вспом­нить, что они могли помочь людям в тя­желые годы.

Кажется, что все это было совсем недавно, а ведь прошло более полувека! С Днем Победы вас! - закончила свои воспоминания Степанида Петрова.

Меня вызвал офицер штаба Ураль­ского военного округа и приказал:

Капитан! Поедете в Челябинск в качестве сопровождающего машину мар­шала Жукова. Выезд в три часа ночи. Ма­шина должна быть в районе маневров в семь часов, вы отвечаете за целостность и своевременную доставку «Волги». А сейчас - отдыхайте!

Есть! - ответил я.

Так я оказался плечом к плечу ря­дом с шофером маршала.

...Ночь. Дорога не загружена. Мы еха­ли не спеша, со средней скоростью. Я знал водителя, но общаться не доводилось. Его звали Александр Федосеев. В приличной военной форме, с погонами старшего сер­жанта он выглядел молодцом - спокой­ным, последовательным, немногослов­ным.

Подумалось: «Как бы он не задре­мал!.. Но и разговоры лишние могут от­влечь внимание.» И все же я спросил:

Саша! Давно за баранкой у марша­ла?

Водитель помолчал, потянул носом и ответил:

Давненько, товарищ капитан! Еще в войну возил его.

Ого-о! Война девять лет, как закон­чилась.

Не отпускает меня маршал Жуков, на сверхсрочную предложил остаться. Вот я и продолжаю службу.

Ответил что надо, и точка! Солидно помолчав несколько минут, вдруг мель­ком глянув на меня, спросил:

Хотите, товарищ капитан, расска­жу, как попал на машину маршала? Со­всем неожиданно спросил, можно ска­зать - случайно.

С удовольствием послушаю, если это не мешает вождению.

Что вы! Я старый вояка, смолоду за баранкой. В ходе войны мне пришлось повидать многое: фронтовые дороги, труд­ности, ранение, опять на фронт.

Привык к полевой жизни на коле­сах... Как то выжил! Особенно запомнил­ся сорок четвертый год! Бои на террито­рии Польши уже предвещали полный разгром фашистской армии. Всюду в во­йсках, куда ни поеду по заданию, замет­но их приподнятое настроение. Бойцы словно оживились! Да и питание, снаб­жение организовали лучше. Это настро­ение передалось и нам, шоферам фрон­товой автороты.

Александр помолчал.

Курите, товарищ капитан? У меня всегда в запасе «Катюша» есть! Сам не курю, а начальству приятно, когда «за­был взять» - есть чем подымить.

Я поблагодарил, но не стал закури­вать. Глянул на спидометр:

Смотри-ка! Уже больше сотни про­ехали...

На востоке тем временем посветле­ло.

Так вот, рассказываю.Однажды прошел слух, что к нам едет маршал Жу­ков и обязательно побывает в нашей фрон­товой автороте. Слух оправдался! Жуков приехал командовать Первым Белорус­ским фронтом вместо маршала Рокоссов­ского. Судачили по-разному: одни ува­жали Рокоссовского, другие побаивались маршала Жукова, хотя никто не видел его.

В штабе засуетились, готовясь к встре­че. Наш командир автороты построил личный состав и объявил: «Всем приве­сти себя в порядок, надраить сапоги, за­правиться!.. Маршал Жуков посетит ав­тороту. Будем дружно встречать и приветствовать!»

.Мы, шоферы, волновались напрас­но: никакой свиты у маршала не было! Встреча была будничной, но строго по- военному. Маршал Жуков в сопровожде­нии адъютанта выслушал рапорт комро- ты, поздоровался и объяснил причину визита. Оказалось, что шофер Жукова ра­нен, находится в госпитале. Нужен но­вый шофер. Маршал выбрал троих, в том числе и меня.

В его команде четыре машины: две штабных, походная кухня и грузовой «сту- дебекер». В одной штабной машине си­дели с ворохами бумаг и карт два под­полковника и капитан. В другой были два генерала и высокие чины штаба. В со­провождении комроты маршал Жуков привел меня к своей машине. Так я стал его шофером.

Все произошло слишком просто и неожиданно, но робость прошла, когда я взял в руки руль. Вел машину, как всег­да, спокойно и уверенно. На маршала не обращал особого внимания. А он дер­жал карту на коленях и по рации вел пе­реговоры, давал короткие распоряже­ния, четко, вразумительно, понятно только тому, кто его слушал. В разгово­ре звучали зашифрованные названия населенных пунктов, операций, распо­ряжения и команды. На заднем сиденье находился радист и адъютант.

Иногда этот великий человек бывал настолько будничным, домашним, что мы буквально не узнавали его. Он мог есть из котелка, на ходу погрызть суха­рик, уснуть в машине. Засыпал мгновен­но, а спал минут двадцать!

Для него этого было достаточно, что­бы работать много и энергично. В боль­ших делах он был крут и не терпел не­обоснованных возражений. В его мыслях всегда светилась ясность. Он не любил «мямлей» - людей нерешительных и трусливых - они выводили маршала из терпения. И тогда. лучше не попадать­ся ему на глаза. Но когда у него все идет по плану, и он спокоен, мог неожидан­но взять гитару и что-нибудь спеть. Бы­вало, вдруг бросит шинель под дерево, кулак под голову - и уже спит. Тогда все замирают на полчаса.

Удивительно, но он никогда на ме­ня не крикнул, ни разу не поругал, да­же если и следовало бы приструнить за оплошности в пути. Я больше боялся сво­его ротного командира, чем этого гроз­ного большого начальника.

Никогда не слышал, чтобы марша­ла Жукова называли по имени-отчеству, неизменно - «маршал Жуков» или «то­варищ маршал».

Стыдно сказать, но он по-солдатски просил у меня махорки. Тогда я мигом бежал к адъютанту и приносил папиро­сы. Зажигалка всегда была наготове.

В каком бы расположении духа мар­шал ни был, я старался меньше гово­рить, больше делать. Например, нужно ему побриться в полевых условиях, умыть­ся. Пока он делает разминку - у меня все готово для туалета. Это экономит вре­мя. И одевается он всегда просто, но по форме и без помощи адъютантов. Вот и сейчас - приедем, он ждет меня и зна­ет, что я буду стоять и поджидать его со свежим полотенцем и прибором для бри­тья.

.Приехали вовремя. Я наблюдал со стороны: точно так все и получилось. Маршал только кивнул головой: «По­бреемся!».

Амур — страна великая,

Равнины и тайга.

 Природа почти дикая,

А летом — мошкара.

Алексей Николаевич Богдаев,

ветеран Великой Отечественной войны,

преподаватель военной кафедры, пенсионер